Алкоголь - этиловый спирт, этанол. Наиболее распространенное в Западной и Центральной Европе, России, Северной Америке, части государств Азии вещество наркотического действия, оказывающее депрессивное воздействие на нервную систему.
В мифологии древних славян есть легенда о происхождении солнечного напитка Сурьи. В ней говорится о том, что славянский бог виноделия Квасура получил тайну приготовления хмельного напитка от богини Лады, которая повелела Квасуре вылить мед в воду и "осуривать" его на солнце. Именно Квасура передал эту тайну прародителю славян Богумиру - первому из людей, совершившему жертвоприношения Сурьей... Много Сурьи было выпито с тех героических пор, на смену рецептам Квасуры пришли более прогрессивные технологии, но бражничество на Руси как было, так и остается излюбленнейшим ритуалом. С гносеологической точки зрения, пьянство - это иррациональный способ постижения реальности, с онтологической - способ бытия, с психологической - возможность вынести давление "страшного мира". Но в проекте "Давай выпьем!" харьковского фотохудожника Сергея Солонского пьянство - это, в первую очередь, именно ритуал, своего рода инициация, состоящая из двух основных ступеней - приготовления магического зелья и последующего его распития, происходящего в атмосфере карнавального гедонизма.
Творчество Сергея Солонского не может быть рассмотрено вне контекста харьковской школы фотографии, оформившейся как единая художественная парадигма к середине 70-х годов минувшего века с возникновением группы "Время" (Б.Михайлов, Е.Павлов, О.Малёваный и др.). Вся последующая харьковская фотография неразрывно связана с именами этих художников, в особенности Бориса Михайлова - одного из лидеров объединения, благодаря которому, о деятельности группы заговорили на Западе. Стремление Б.Михайлова, С.Браткова, С.Солонского, И.Чурсина, И.Манко и др. к коллективным формам выражения в 1993 г. вылилось в организацию авангардной галереи-лаборатории UP/DOWN. Вскоре Михайлов, Братков и Солонский объединяются в "Группу быстрого реагирования", художественные манифесты которой приобрели широкий публичный резонанс. Не ограничиваясь "коллективными действиями", участники группы создают также индивидуальные фотосерии, которые со временем начинают преобладать над совместными проектами, что приводит к затуханию деятельности "Группы...". Самостоятельное творчество Сергея Солонского связанно с непрерывным экспериментированием - с фотографией, ее языком - талантливые фотоколлажи в его творчестве соседствует с акцентуацией телесности, которая, в свою очередь, сменяется резким уходом в социальную документалистику.
Обращение к "низу", социальному дну в проекте "Давай выпьем!" - это своего рода стрингерство (одна из излюбленных "фишек" харьковской фотографии), рискованная попытка "вхождения в логово". Что-то подобное на Украине уже делал А.Савадов, спускаясь в шахту; и Б.Михайлов, фотографируя харьковских бомжей. Отказ от постановочных кадров, мизансцен, стремление к максимальной спонтанности и беспристрастности в отображении объекта, вплоть до отождествления с камерой, этот объект фиксирующей, связывает проект Солонского с новой документалистикой, аскетичной "догмовской" эстетикой. Утопия "правды о реальности" в какой-то момент закономерно преображается в свою полную противоположность - место Аполлона уверенно оккупирует Дионис и раздается безудержная ода пьянству, безумие вновь оказывается неизменным спутником рациональности. И вот перед зрителями разыгрывается драма в двух действиях.
Действие первое.
Акт Самогоноварения: таинство преображения профанных объектов в сакральный напиток предстает во всей красе пост-совковой индустриальной эстетики: хрущобы, завод, ПТУ - вот среда обитания новейших алхимиков и шаманов. Тунеядцы и разгильдяи, они не зря совершают процесс очищения с улыбкой на устах - ведь испокон веков алкоголь для наших соотечественников, как и смех, олицетворял свободу, давал возможность ухода из мира реального в "антимир", мир беспутности и смеха, "о дивный, новый мир". "Веселие на Руси есть питие"...
Действие второе. Симпосион: апофеоз русской психоделики - люди солидного положения, едущие в поезде "Киев-Симферополь" достигают невиданного коммуникативного единения, преодолевая извечный дуализм верха и низа, Эроса и Танатоса путем эпикурейских возлияний, задушевной беседы, и, безусловно, громкой застольной песни. Как тут не вспомнить чемпиона вагонного пьянства - героя Ерофеевской повести "Москва-Петушки"? Но героев Солонского от Венички отличает жизнерадостное веселье и раблезианский разгул, оттеснение на задний план той чисто славянской метафизики алкоголизма, которая зачастую тождественна метафизике суицида, отсутствие трагического предчувствия неизбежности рокового конца. Они, казалось, не ведают о троичности сущего, не подозревают, что за вторым действием необходимо следует третье, в котором похмельный мир превращается в тотальный Вытрезвитель. Их система координат не предполагает рациональных ограничителей вакхического безумия, кроме, разве что, сакраментального: "...Ты только не сорвись на полдороги, товарищ Печень!"...
