Марат Гельман

21.12.2003
Марат Гельман про цифрове мистецтво


Влияние цифровых технологий на сферу искусства велико, но самое масштабное, по моему мнению, следующее: все быстрее развивающиеся цифровые технологии похоронят один из центральных фетишей классической культуры - представление об оригинале.

На протяжении всей европейской культуры именно оригинальность произведения (единичность вещи и подлинность авторства) служила основанием для суждения о качестве. Первые признаки диктата оригинала заметны уже в культуре древнего Рима, где греческие скульптуры ценились выше собственно римских повторений.

Прерогатива оригинала давала на протяжении столетий почву для создания различных институций, его охраняющих и подтверждающих. Это музеи, археологи, коллекционеры, продавцы, искусствоведы-эксперты, на вооружении которых в наше время - уже сотни научных способов атрибуции. Этого требует сегодняшний рынок искусства, за счет огромных средств которого и существуют все "надстройки", выдающие произведению сертификат "оригинала".

И вот в ближайшие годы эта веками сформировавшаяся структура рухнет. Пока что изменения, связанные с исчезновением самого понятия оригинала - например, в фотографии, "маскируются" под незначительные и подстраиваются под представление об уникальности произведения искусства. Так, в отношении фотографии или видео искусственно ограничивается тираж; художник и галерея, его поддерживающая, берут на себя обязательство не выходить за рамки данного числа экземпляров работы. Но с возникновением технологий, позволяющих цифровым способом копировать любое произведение с точностью микрона, очевидно, цена оригинала упадет, да и в музеях будут выставлять лишь копии, сохраняя оригиналы в законсервированном и недоступном состоянии. Попросту, оригиналы вообще исчезнут из нашей жизни, что, без сомнения, вызовет к жизни совершенно новые типы взаимоотношений зрителя и художника, общества и искусства в целом.

Конечно, ростки нового типа функционирования искусства заметны и сегодня. Но их можно увидеть, только сознательно отказавшись от стереотипов, с одной стороны, взращенных консервативным воспитанием, а с другой, называемых нам ежечасно обществом потребления. То есть от представления, что вершиной искусства является картина: ренессанса/ передвижников/ постимпрессионистов (ненужное зачеркнуть); и эта духовная ценность измеряется огромными цифрами в твердой валюте.

На чем зиждется миф о том, что использование новых технологий ведет к деградации искусства? Самое распространенное и самое обывательское (сохранившееся, пожалуй, только в не очень развитых странах) представление о новых технологиях в искусстве гласит о том, что они - явление временное, в то время как музейные шедевры олицетворяют вечность. Но специалисты-музейщики могут подтвердить, насколько хрупки эти "вечные" ценности и как изменился их первоначальный вид за долгое время вследствие множества позднейших записей и реставраций. Произведение, выполненное и сохраненное в компьютере, с большим правом может претендовать на то, что в дальнейшем его вид не изменится.

Затем следует принять во внимание гипнотизирующее значение руки мастера, то есть авторской манеры, подписи. Но специалисты по тому же ренессансу или барокко уверяют, что большинство великих художников прошлого работали в окружении сонма подмастерьев и, например, в портрете зачастую только занимались лицом. Есть даже такое понятие, как "мастерская Рубенса", где от известного художника на картине сохранилась только подпись, которую он поставил на картине, написанной его помощниками. Тем не менее, сюжетный замысел, выстроенная композиция, одним словом, идея, под влиянием которой создано произведение, не позволяет вывести его за скобки творческой биографии Рубенса. Аналогичная ситуация происходила на Фабрике Уорхола, когда в свойственной ему портретной манере другими людьми изготовлялись сотни шелкографий. Шелкография сама по себе напоминает производство, здесь нет никакой разницы в отпечатках и никакого "прикосновения руки художника". И все же авторство Уорхола сегодня никем не оспаривается, ибо авторство принадлежит идее, а не технике, будь последняя архаичной (кисточка, резец, карандаш) или современной (фотография или цифровая графика). Современное искусство эту ситуацию скорее проявило, нежели объявило.

Еще один достаточно закоренелый стереотип относительно природы творчества - представление о спонтанности художественного жеста, о вдохновении, возникающем неожиданно, ниоткуда. Это уже более современный миф, в основном сконцентрированный вокруг постимпрессионистов (фовистов) и абстрактного экспрессионизма 1950-х годов. Бытует мнение, что спонтанность применительно к технологиям невозможна, что нахождение перед экраном компьютера вынуждает художника к скрупулезной и занудной работе. Однако не стоит связывать искусство новых технологий с непосредственным сидением перед монитором компьютера - в конце концов, художник может реализовать свои идеи, точно так же воспользовавшись услугами помощников, только, в отличие от мастерской Рубенса, это будет контора программистов. А живость и непосредственность авторского жеста, если уж настаивать на "экспрессионистической" версии современного искусства, ничуть не менее адекватно может передать touch-screen.

Новые технологии не несут в себе никаких ограничений ни в отношении творческого замысла, ни возможностей его исполнения, они никак не могут повредить ни современному художнику, ни тому, кого по-настоящему интересует все то, что этот художник делает. Их опасность - только в отношении культурного фетишизма и художественного рынка, который на нем зиждется. Поэзия Пушкина принадлежит всем, однако рукописями Пушкина владеет вполне конкретное лицо. Кому же принадлежит первая дискета с романом Пелевина? И как доказать, что она - первая? Рынок тоталитарен в своем разделении произведения на копию и оригинал. Это как ноль и бесконечность, ничего и все. Новые технологии эту проблему вообще снимают, требуя принципиально иной оценочной шкалы.

Однако пока искусство остается современной общественной деятельностью, пока существуют художники, будет жить и произведение искусства. Трудно, хотя и страшно занимательно, пытаться угадать его будущие формат и рамки, способ заявления авторства, характер идей и область распространения. Ясно, что даже если эти привычные термины и сохранят свою актуальность, то все же это будет нечто совершенно другое. Изобразительная культура сегодня начинает свой новый отсчет.

Повна адреса статті : http://kiev.guelman.ru/marat/original/