На першу сторінку
 Guelman.Ru      GiF.Ru      Гельман      Арт-Азбука    



На першу сторінку


 Коло художників
 Архів проектів галереї

    



[укр.] [рус.]


















Літосфера


Поезія :
Борис Херсонський





Народився в 1950 році в родині лікарів. У 1973 році закінчив Одеський медичний інститут.
В даний час - завідувач кафедри клінічної психології Одеського національного університету.
Вірші пише з юнацького років. Перші публікації - наприкінці 60-х років. Після тривалої перерви починає друкуватися в 80-і роки, переважно в російськомовній емігрантській пресі. У 90-і працював також як журналіст.
Автор кількох поетичних книг: "Восьма частка" (1993), "Книга хвалений" (1994), "Поза огорожею" (1996), "Поезія на рубежі двох Завітів" (1996), "Сімейний архів" (1997), "Post Printum" (1998), "Там і тоді" (2000), "Свиток" (2002).
Вірші Б. Херсонського переводилися на фінську і англійську мови.



* * *
Сизый пепел табачный в кофейном блюдце,
серый туман светлеет в оконном проеме,
и если где-то сейчас веселятся или смеются,
то не в этой стране и не в этом доме.

Здесь ничего не ждут, молчат месяцами,
все давно проговорено в нервотрепке всегдашней,
и ничем не помочь сестре с неразвитыми сосцами,
а была б стеной, мы бы к ней пристроили башни,
а была бы дверь, мы б ее укрепили медью,
и украсили доски неповторимым узором,
а была бы стол, мы б ее уставили снедью,
а была бы жива, мы б ее одарили смертью,
а была бы чиста, мы б покрыли ее позором.


* * *
К осени на востоке набирает силу гора.
Клубится лес у подножья. Выше - разломы скал.
Из чащи - пение птиц и мерный стук топора.
Что под ногами искал - всю жизнь на спине таскал.

Гора набирает силу, как туча перед грозой.
Время грозит обвалом. Но страх меня не берет.
Беседка над родником увита рдяной лозой.
Все осталось при мне, хоть ничего не берег.

Гора набирает силу - стены монастыря,
башни, пещеры, скалы разрастаются на глазах.
Все, что перегорело - воспламеняет заря,
продолжает, скользя по склону, что начато в небесах.

Только камни и могут расти в разрушающемся краю.
Память, густея там, где надломилась кора,
как мертвого муравья судьбу сохраняет мою.
К осени на востоке набирает силу гора.


* * *
Без прав переписки.
(С утра - переклички).
Тут предъявляют иски.
Тут нашивают лычки.
Тут пишут фамилии
со строчной буквы или (и)
заключают в кавычки.

Тут дышат, по струнке стоя,
в лицо направляя выдох,
Тут выход вперед из строя -
это единственный выход.

Тут всегда одинаков
вес пайки из хлеборезки.
Тут позади бараков
затачивают железки.

Тут разбиваешь надежды,
как коленки трехлетка,
о пустоту, где прежде
стояла железная клетка.


* * *
Миг с тобой утоляет мою кручину.
Час с тобой отдаляет мою кончину.
День в трудах для себя превращает в старца.
Ночь в мечтах о тебе возвращает в меня мужчину.

И когда в одеяньях парчовых, расшитых
золотыми улитками, ты встречаешь меня поклоном,
я немею от очертаний твоих сокрытых:
бедра, плоский живот, бугорок над лоном.

Как вмещает облако озерцо в середине рощи,
душу мою изнутри твоя замещает внешность.
Я пишу тебе просто - куда уж проще!
Как ученик, боясь допустить погрешность.

Так дрожала когда-то рука, выводя иероглиф
на испытаньях за право входа в чиновный терем.
Там желали лести. Дождались. Я стал угодлив.
Ты ждала потери. Дождалась. Я весь потерян.

И когда на закате, чуть прикрывая ресницы,
я скольжу по отрогам гор расслабленным взором,
чудится мне запряженная драконами колесница:
ты - возница, глядишь на меня с прощальным укором.

Но теперь, когда мир насилья и обольщенья
низвергается в пропасть распада и обнищанья,
Я не прошу прощенья - мне нет прощенья.
Я не прошу прощанья - мне нет прощанья.







Версія для друку












         
  Rambler's Top100