Новый проект Александра Панасенко "Клиническая антропология" - доказательство "божественной" природы Живописи. Ведь способность раз за разом возрождаться - сущность "божественного". Пламенные панегирики "на смерть живописи, картины и автора" не читал разве что ленивый. Но очередная волна образности ли, визуальности ли, выталкивает на поверхность и живопись... "Клиническая антропология" объединяет работы последних лет, наглядно подтверждая факт неизменности творческих интересов художника.

Александр Панасенко, при всем своем желании быть включенным в общий контекст, представляет собой почти "вымерший" тип художника-маргинала, ищущего в искусстве и цель и спасение. Именно этот диссонанс между стилистикой contemporary art и проблематикой первой волны модернизма, присущий творчеству художника, и порождает неоднозначное впечатление от его живописи: почти полностью вытесненная из сегодняшнего искусства искренность вызывает чувство иррациональной тревоги, и, как следствие этого - неприятие объекта, вызвавшего её.

Женские тела и лица на картинах Панасенко - не дань постепенно затихающей моде на феминизм, захватившей с опозданием и постсоветское пространство, и не следование "классической" европейской художественной традиции, в которой женский образ всегда был доминантным. Природа героинь художника иная. Они - суть современности, эры "пост" чего угодно, в том числе и сексуальной революции, треть века назад разрушившей "последние бастионы" европейской нравственности. Порнобизнес, ставший сегодня сверхприбыльной индустрией, предлагает массовому потребителю "мир удовольствий". Специализированные кассеты, издания и кинотеатры, не говоря уже об порно-сайтах, бьющих все рекорды по посещаемости в сети - призваны стимулировать постепенно снижающееся либидо современного человека. Проект "Клиническая антропология" отталкивается именно от этой "образности" (автор использует фотографии в качестве основы при создании картин) с её простотой, прямолинейностью и всеядностью, где животная сексуальность переплетена с грубой и примитивной похотью. Основной упор делается на инстинкты, сознание и разум же полностью исключаются из сферы интересов.

Безумие, которым сочится живопись Панасенко, - не PR-компания, не творческая стратегия и не коммерческий ход. Для художника это естественная и единственно возможная форма коммуникации.

Посредством творчества художник изживает свои личные, субъективные комплексы и фобии. Отталкиваясь от этого, можно заявить: его живопись - "классический" пример, объясняющий на практике суть понятия сублимация (процесс преобразования энергии влечения (либидо) на социальные и творческие цели). Изживая, "убивая" в себе то или иную манию, художник перманентно совершает акты "локального" суицида.

Живопись Панасенко, расширяя, опровергает известную мысль Лакана, написавшего: "Мы, конечно, все согласны, что любовь является формой самоубийства". Чувство, которое связывает художника и его анонимных моделей по оголенности эмоций и откровенной сексуальной направленности действительно напоминает одну из множества любовных патологий. Любовь Доктора (как тут не вспомнить "Дело врачей") несет в себе мощный деструктивный импульс, направленный на предмет приложения своей страсти. В условиях "клиники чувств" клятва Гиппократа - всего лишь отзвук давней эпохи, а призыв "не навреди" - пустой набор звуков. Ведь как можно "навредить" покойнику? А "женщины Панасенко", заполонившие все холсты художника, скорее напоминают "продукт" патологоанатома или таксидермиста, чем реалистические штудии живой натуры.

Его картины - не просто изображения, это послойное вскрытие модели, и, посредством этого - самого себя. "Картины Доктора вдохновлены, как правило, натурой, при этом портретами реальных людей они не являются - это портреты пост-переживаний, пост-чувств, пост-эмоций". (Елена Михайловская. 1997)

Эти гомункулы в женском обличье, выращенные бурлящим в отсутствие разрядки подсознанием. Они как метастазы - симптомы неизлечимой болезни, а их тела, эта красная плоть, как открытая рана

Александр Панасенко "играет" в своеобразный конструктор, где из готовых, обязательных элементов (нос, рот, глаза и уши) и небольшого набора гримас, обозначающих "кандидатский минимум" homo sapience, раз за разом ему удается воссоздавать слепок собственных психических аномалий. По существу, его женщины - это не привязанный к спорной реальности и растянутый во времени проект, который можно было бы назвать "Автопортрет".